В этом году, в связи с разбушевавшимся кризисом, мы решили на все лето уехать в подшефный колхоз под Велецк на прополку клубники. Собственно, настоящими колхозниками были только двое: профессор живописи Федор Иванович Лопухин и молодой, но очень перспективный художник Гриша Дудник. Вместе с нами, к нашему ликующему восторгу, увязались и две юные барышни. Дочь Лопухина – Ирина и ее смазливая подруга – Лиля. Безработные актрисы мечтали о купанье в озерной воде, пахнущих бревнах в добротной избе и волнующих вечерах с блинами, вареньем и сметаной. Но избой оказался полуразвалившийся курятник из трех комнат, где к завтраку рябая тетка подавала соленые огурцы и граненые стаканы с чаем. Само собой разумеется, окучивать клубнику еще не хотелось. И мы решили идти на леща. Уже через час, с энтузиазмом накопав червей, мы отправились на двух стареньких лодках на другой конец озера. Приехав на место, Лопухин и Гриша, не сговариваясь, ушли писать этюды. Девушки облачились в легкомысленные купальные костюмы. А я сперепугу чуть не закинул удилище. Но позже взял себя в руки и занялся переводом английского. День был удивительным. Над мерцающим зеркалом озера проносились стрекозы. Воздух был полон чарующей свежести. Недолго думая, наши спутницы ринулись в воду. Уткнувшись в словарь, я сладко задремал и мне грезились обнаженные нимфы с арфой и докторской колбасой. Откуда-то из камышей вместе с ветром доносились голоса купальщиц. Сквозь дремоту я благонравно поглядывал в сторону прелестниц и глупо улыбался. Наконец, смолкли визги, и над озером повисла тишина, наполненная лишь шорохом набегающих волн. - А вы, почему не купаетесь, Володя?- спросила Лиля или Ирина. Я так засмотрелся на откровенные лифчики, что честно не понял, от кого же прозвучал вопрос. Но на всякий случай улыбнулся обеим подругам. - Плавки дома забыл. - Какие глупости,- с оттенком светлой грусти произнесла Лилечка. Она отжала крысиный хвостик.- Здесь никого нет. Можно и голышом плавать. Пользуйтесь моментом. - В каком смысле?- коротко спросил я. (Дурной характер. Стоит мне увидеть хорошенькую женщину, сразу же становлюсь полнейшим идиотом). - Товарищ Кроликов у нас тугодум, девочки,- из кустов неспешно вышел Гриша с этюдником и тотчас вклинился в разговор. К его внушительному басу примешивался кашель голодного философа.- Давно мечтал, девочки, познакомиться с вами поближе. В приватной беседе. Профессор Лопухин много о вас рассказывал. В особенности о вас, Ирочка! Профессорская дочка зарделась и искусно вставила свой комплимент: - Я горячая поклонница вашей живописи, Григорий. « Нет, и все же Лилечка,- решил окончательно я.- Ирка - какая-то противная, двуличная! Не в моем вкусе. Пусть будет хоть трижды наследницей самого Лопухина!» Я пристальным взором окинул Гриню. - А вы, Владимир, тоже художник?- поинтересовалась Ирина, глядя мне прямо в глаза. - Нет, слава богу, инженер. Недавно приехал из Чехии… - Хорош о работе,- оборвал мою напыщенную речь Григорий, демонстрируя ряд великолепных зубов.- Девчонкам совсем неинтересно, с кем ты развлекался. Можно подумать, в России мало красивых девушек. Давайте лучше купаться. Вода теплая. Дудник отлично плавал и хотел использовать преимущество в личных целях. Я с яростью сплюнул на зеленый листок и прилепил его на нос. - Мне безумно нравятся спортивные мужчины,- воскликнула Лилечка. (Та самая, которую я облюбовал и страстно желал заманить в укромный уголок). - Естественно! Только в тренажерный зал! Хожу три раза в неделю,- самодовольно заявил Гришка. Я презрительно окинул его рифленый торс. Как ловко. И клинья вбивает, словно, ножом по маслу. - А вы, Володя, поплывете вместе с нами?- осторожно поинтересовалась моя избранница. - Он плавать не умеет,- вновь ответил за меня выпендрежник. - Не умеет?- с возмущением в голосе переспросили отъявленные купальщицы. - Сами-то вы тоже… не особо умеете,- неубедительно высказался я. - Мы женщины! – выкрикнула Ирка.- И наша сила в нашей слабости. - Что вы его слушаете. Он же технарь,- подзуживал Гриша. «Точно. Противная, распущенная девица»,- злился я на Ирку, но не подавал виду. - Да. Все, как и на сцене. Есть врожденные герои. А кому-то приходится по вкусу шутовской колпак,- высокопарно объявила госпожа Лопухина, одаривая Григория очередным взглядом. - Вы, очевидно, в театре только Жанну Д*Арк играете?- с яростным наслаждением я рубанул топориком по торчавшему пню. - Сердце красавицы склонно к измене,- оперным тенором пропел Гриша, переходя в наступление по всем флангам. - Пусть на берегу один торчит, или вон краски отнесет Федору Ивановичу,- предложила «профессорша», не сводя восхищенных глаз с Гришки. И я решился на самый отчаянный и дерзкий поступок – раскритиковать при вертихвостках Гришкины пейзажи. Захватив в рот, как можно больше воздуха, я стал воодушевленно распинаться о великих художниках, которые передавали природу в простой манере, делая тем самым ее более величественной. Не то, что он – Гриша, выписывает солнце скучным и примитивным способом. Не поймешь, то ли чей-то зад, то ли жирное пятно после яичницы. И, в конце концов, призвал его немедленно бросить живопись и заняться полезным для общества делом. - Григорий, не обращайте на Володю внимания. Это он из зависти,- начала Ирина.- Чего только не выслушаешь от неблагодарных потомков. Я уселся на пень и с деланным интересом стал листать страницы словаря. Озеро по-прежнему манило голубой далью. - Кто со мной на остров?- Гришка подхватил этюдник и направился к песочному берегу. Девушки наперегонки кинулись за Гришкой. Я отложил книгу и закрыл глаза. Очнулся я от отчаянных криков, доносившихся из глубины озера. - Спасите, помогите! Из-за коряги показалась голова Федора Ивановича. С ловкостью циркача он выскочил к импровизированной стоянке и бросился меня тормошить: - Володя, просыпайся. Ирочка тонет. - Что случилось? - Вставай! Быстрее! Мы бросились к реке и, вскочив в старенькую лодку, налегли на весла. - Если спасешь Ирину, лично благословлю на брак,- орал мне в ухо московский профессор. - Это, конечно,- неопределенно протянул я, не замечая, как сорвал кожу на ладонях. Мне было неловко признаться профессору, что Ирина мне вовсе не нравиться. И если бросаться в омут головой, то только из-за Лили. Поглощенные своими мыслями, очень быстро мы прибыли на место крушения. Все трое барахтались в воде. Не знаю, как у меня хватило сил, но я успешно затянул одного за другим на борт нашей развалюхи. В доме меня растерли спиртом и уложили в постель. Я краснел и улыбался, уверяя, что чувствую себя превосходно. Ирина поила меня отваром из листьев крапивы, а Лиля принесла букетик полевых цветов. Потом села на краешек постели и с трепетом взяла мою ладонь. - Если бы не Володька, кормили бы вы теперь пескарей,- с притворной суровостью объявил Лопухин. – Думай, Ирка. Я свое согласие уже дал. Жаль, что Григория нельзя привлечь. По всей строгости. - Болтун – ваш Григорий. Повел себя, как настоящий дезертир. Дальше мольберта ничего не видит,- Ирка тоже присела на кровать и тут же забрала мою ладонь из рук Лилечки.- Все-таки профессия накладывает свой отпечаток. То ли дело – инженер. В тот же вечер Гришка уехал. Сказал, что его неожиданно вызвали из бессрочного отпуска. Прощаясь, смущенно сиял своей ослепительной улыбкой и каждому сумел сказать что-нибудь приятное. Только со мной простился молча. А зря. Мне этот паренек сразу приглянулся. Без него куда-то и азарт весь подевался. Бери – не хочу.
