В краю тропических лесов, под знойным солнцем юга,
Где плещет мутною волной широкий сонный Нил,
Когда-то жили, не тужа, два закадычных друга –
Их звали Гиппо-Попо-Там и Кроко-Коко-Дил. Был Крокки зелен и хвостат, а Гиппи был громадным,
Один искал себе еду, пока другой дремал,
Поскольку Крокки хищным был, а Гиппи – травоядным,
И вкусов друга ни один из них не понимал. Они всегда питались врозь – и этот их обычай
Вполне устраивал друзей и дружбе не вредил.
«Как хорошо: не надо мне делиться с ним добычей!» –
Так думал Гиппо-Попо-Там и Кроко-Коко-Дил. Но как-то Гиппо-Попо-Там лежал на солнцепёке
И увидал, как друг подполз к неосторожной гну,
Зубами клацнул только раз молниеносный Крокки –
И вместе с жертвою ушел куда-то в глубину... Когда же Кроко-Коко-Дил насытился и вылез
И переваривать еду пополз к речным кустам,
Толстяк вскричал: «Гип-гип-ура!!! (Глаза его светились.)
Ты восхитил меня, не будь я Гиппо-Попо-Там! Ты так стремителен, мой друг! Так безупречно точен!
На целом Ниле, видно, нет охотника ловчей!»
Но вдруг осекся, увидав, что Крокки озабочен,
Что слезы катятся ручьем из Кроккиных очей. Тут понял Гиппо-Попо-Там, что допустил промашку.
Рыдая, друг ему в ответ сквозь зубы процедил:
«О Гиппи, Гиппи, ты злодей! Тебе не жаль бедняжку!
Я так скорблю о гну – не будь я Кроко-Коко-Дил! Твои нелепые хвалы циничны и жестоки!»
И молвил Гиппо-Попо-Там с обидою: «Ну что ж!
Ты мне не друг! Ты чересчур сентиментален, Крокки!»
«Ты мне не друг! – ответил тот. – Ты груб и толстокож!» Так дружба кончилась, увы, разрывом неизбежным,
И больше в гости ни один к другому не ходил,
Поскольку Гиппо-Попо-Там был чужд порывам нежным,
И сострадательным до слез был Кроко-Коко-Дил... © Шизель (Любовь Сирота)
|
