| \"Горькое счастье комсомолки Светы\". Светка заканчивала десятилетку в малокомплектной школе деревни Жабино. До Москвы было недалеко, километров двести. Поэтому к ним частенько из столицы наезжали ученые, чтобы внедрить на практике новые научные открытия в области аграрной и животноводческой культуры. Так в деревне появилась экспериментальная опытная станция по выращиванию свиней. Программа была удивительно проста. Ученые нашли возможным, уменьшить затраты кормов на единицу привеса и сократить сроки откорма хряков за счет применения антибиотиков и снотворного. То ли лекарства были не те, то ли колхозники хотели поскорее отчитаться перед местными властями за перевыполнение плана и увеличили дозу снотворного - как бы то ни было, но вскоре все свиньи передохли. Опыты быстренько свернули, а ученые специалисты уехали в Москву. Деревня оказалась с пустой потребительской торбой. Народ бросился к водочке, а затем перешел на солнцедар, агдам и тридцать третий. Когда закончилась дешевая бормотуха, пить стали все, что горит.  Светкин отец не отставал от других и с головой ушел в запой. Зажав в кулаке скомканные трехрублевки, он со слезой в голосе надрывно пел:
«Ох, загулял, загулял, загулял
Парень молодой, молодой
В красной рубашоночке, хорошенький такой!»
Он допился до того, что как-то вечером, возвращаясь к домашнему очагу, свалился в сточную канаву и выбраться из нее самостоятельно уже не смог - у него отнялись ноги. Доктора сделали все, что смогли, но отец больше не вставал. Мать жила ради прекрасного будущего, а главное – ради любви и солидарности во всем мире и целыми вечерами пропадали в местном драмкружке.
Из бытовой техники в доме радовало только старенькое радио. Приемник с остервенением трясли, а потом, затаив дыхание, держали в руках, чтобы только услышать голос диктора.
Уже в детстве Светка твердо решила не батрачить на колхоз, а примкнуть к организациям рабочих. Крутить хвосты коровам и стеречь гусей - это не для нее. Зато она любила мечтать.
Вот она кромешной ночью одна развешивает тайные коммунистические листовки на заборах. Даже при внезапных приходах шпиков и царских ищеек в их чистенькую избу с цветастыми занавесками она ничего не выдает.
Вот она после ареста мужа, с тремя сопливыми младенцами на руках, находится в особом закрытом режимном лагере в течение семи лет. Так невыносимо одиноко ей было только тогда, когда ее совершенно напрасно по ложному обвинению исключили из рядов партии. Какой сознательный человек смог бы выдержать такие немыслимые унижения в масштабах деревни.
А вот она в простой, непринужденной обстановке в Кремле за особые заслуги перед Родиной получает из рук Самого значок, изготовленный в память о запуске советской ракеты на Луну.
Тем временем Светка подрастала и превратилась из нескладного подростка в крепко сбитую миловидную девушку. Деревенские парни начали на нее засматриваться. Но свою честь Светлана берегла для голубоглазого и вихрастого Юрки со странной фамилией Король. После выпускного бала на сеновале она с жаром отдалась ему. Юрка мял ее девичьи груди и шептал на ушко, что теперь она жена ему.
А на следующий день Король шел по главной улице скособоченной деревни, гордо держа под руку дочь председателя колхоза. У Светки помутилось в глазах. За одну ночь она поседела.
- Кому ты теперь нужна – порченая!- в слезах кричала мать, выплескивая на дочь всю горечь несбыточных надежд.- Убирайся с глаз моих! Курва!
К вечеру Светка собрали скудные вещички и уехала покорять Москву. Устроившись работать на Шинном заводе, она получила путевку в жизнь и крохотную комнату в общежитии. По тем временам, труженикам резиновых изделий платили бешеные деньги, учитывая сменный график и тяжелый физический труд.
Приодевшись, с видом ярко выраженной провинциалки она стала таскаться по выставкам. Однажды ее занесло в Третьяковскую галерею, и она вытащила свой счастливый билетик. Переспав с каким-то занюханным художником из Урюпинска, она узнала, что носит фамилию известного русского живописца. В ее неглупой головке созрел гениальный план. Немного поколебавшись в выборе родственников, она с легкостью отвергла союз с космонавтами, и остановилась на богемной родне. Она ей показалась ближе и роднее.
Придумав себе художественную легенду со знаменитым прадедом, Светочка с тонким изяществом обкатала ее в течение года на заезжих аристократах. 
В конце концов, в ее сети попалась мелкая рыбешка. Студентик был из Ленинграда, худой и невзрачный. Под пытками она ложилась с ним в постель, в мыслях представляя грубоватого Юрку. Взяв на заводе отпуск за свой счет, она уехала за влюбленным доходягой в Питер, остановившись временно у троюродной тетки. Та эффектно закатила глаза к облупленному потолку и взяла с нее немыслимые деньги за жилье, как за суточные в гостинице. А уже через пару дней Светочка перебралась к Толику, где ее с радостью приютила подслеповатая бабка в двенадцатиметровой комнате коммунальной квартиры на Невском проспекте. Светка варила борщи с мясом в семилитровой кастрюле и исправно выкатывала к ужину бутылку столичной водки. Толик не смог более отказывать старательной девушке и сделал ей предложение. Бракосочетание было назначено на тринадцатое января. Правда, день такой сомнительный, но все приличные числа были уже разобраны. А Светка ждать больше не хотела: боялась, вдруг Анатолий Васильевич передумает. Уж больно он помрачнел за последний месяц.
Под Новый год с оттянутыми до земли сетками мандарин жених и невеста завалились в Жабино. Тетя Валя и дядя Витя приняли зятя с глубоким почтением, а после рюмашки и вовсе полюбили, как родного. Предстоящую свадьбу отмечали с деревенским размахом, разумеется, в рамках семейного бюджета. Гости пили и драли глотки до полного изнеможения. А под вечер на празднике нарисовался подвыпивший Юрка, оставив молодую жену с пузом дома. Он сразу же подметил в бывшей зазнобе горящий взор и, улучив подходящий момент: когда жених крепко поднабрался с новой родней, утащил ее в сарай и грубо взял, а потом еще раз и еще.
В феврале Светка поняла, что беременна. Все бы хорошо, если бы не одна малость: она не знала, кто отец будущего ребенка. Сообщив за ширмой ошалевшему мужу о своем интересном положении, она призвала его к спокойствию и заявила, что в этот раз ребеночка не оставит: он, дескать, Толик не получил еще верхнего образования да и жить им пока негде. Она помахала перед его носом направлением в больницу и потащилась на аборт к Финляндскому вокзалу. Тот только руками развел.
Во вторник щербатая врачиха безразличным тоном констатировала, что детей у нее больше не будет, а радость от жизни можно найти в трудовых буднях. …
|
